Накрутить ли "Бабетту" из волос или из вязи слов?

[galina-vr.livejournal.com]

Непростительная наивность – это я о своем восприятии contemporary art (перфомансы, актуальное и т.п.) и литературы, в частности.

Когда  в 90-е появились книги Пруста, Гессе, Кафки, чуть позднее Павича, Пелевина, то всё мне хотелось читать, все было интересно и даже получала удовольствие. А после книг Сорокина и некоторых других  премиум-авторов уже подустала от всяких таких вчитываний, не находя  лично для себя ни пользы, ни радости. Все-таки отделила  для себя литературу эмоциональных идей от литературы сухих  аналитических игр.

Однако готова была признать, что   все далекие мне теперь  писатели-постмодернисты  находятся на гребне настоящей, «высокой» литературы и вклад их в современное искусство существенен.

Но вот сегодня краем уха по радио ЭХО услышала новую для себя точку зрения

(новую, потому что  от искусствоведения я весьма далека). Говорилось,  что многие формы авангарда, модерна, постмодерна не пережили своих создателей, что часто это всего лишь временные провокации, преходящие всплески.

Полезла в сеть, углубилась в вопрос. Кому не лень углубляться, тоже  может пройти по ссылке http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Literat/lihina/01.php , где емкая и внятная статья «Постмодернизм как художественная система» . Вот лишь одна фраза из нее, описывающая суть: «Дикий всплеск негативной, все уничтожающей энергии ничем не объясняется. Торжествует безумие антилогики.
Трагедия распада вещества и духа декларируется как закономерный финал трагического века».

И тогда подумалось, а чем собственно отличается всплеск такой литературы от, скажем, модной в 60-е прически «Бабетта»? Прическа   представляла  комок длинных, нарочито спутанных, начесанных против естественной линии роста волос, превращенных в воронье гнездо на голове. Просто модное поветрие (и меня оно не миновало), а девушки готовы были портить волосы, полагая, что выглядят модно и элегантно.

Но удивительно «Как?» – задает уже в другой статье известный литературовед Эпштейн –  как литературному бомонду удалось навязать художественной общественности мысль, что постмодернизм – сияющая вершина литературы. И сам же проводит параллели с сияющими вершинами коммунизма, которые маячили перед советским народом и оказались обманкой.

И задам тот же вопрос сообщникам: почему, на ваш взгляд, так недосягаемо высоко взлетел статус  литературного постмодернизма?  

Comments

[makha0na.livejournal.com]

Недосягаемо высоко? Взлетел? Да его туда повесили, чтобы не мешался.

Или как петуха на ярмарке. Развлекуха такая для народа - заберись, достань, если хочешь выпендриться. А чего ты потом с этим петухом делать будешь, уже не наши проблемы )))

[my-smi.livejournal.com]

Браво!:)))
Изумительно точно, тонко и ёмко!

[makha0na.livejournal.com]

Ну дык... чай не постмодернизм пишу. Для меня важно, чтобы было понятно всем.
И конечно же, спасибо за комплимент :)

[galina-vr.livejournal.com]

Поскольку я не читала ВСЕХ премиантов последних лет (а лишь выборочно), то вполне допускала, что там, на флагштоке полощется флаг "ВЫСОКОЙ" литературы.
Но теперь (ознакомившись с высказываниями альтернативных литературоведов)вижу, что ваше сравнение с петухом на ярмарке вполне правомочно.
Потому я и призналась в "непростительной наивности" в этом вопросе.

[inna-kriksunova.livejournal.com]

Никогда не считала перечисленные произведения высокой литературой. Всегда понимала, что это эпатажные вбросы, созданные для привлечения внимания, электризации публики и прославления собственного имени. Недавно я публиковала в Белль пост на эту тему.

Для меня мнение искусствоведов, литературоведов всегда было вторичным. Всегда полагаюсь на собственное чутье, собственное мнение, собственную интуицию.

Но есть большая часть публики, которая упоенно вторит искусствоведам, литературоведам. Поклоняются громким именам - охают, ахают, подпевают: о-о! а-а! новое слово в литературе! Боятся, что если они скажут, что это пустой мыльный пузырь, то останутся в меньшинстве, и их заклеймят недостаточно продвинутыми и информированными. Поэтому и вторят-подпевают "знаменосцам". Лишь бы быть в стаде:)

Все давно уже описано в сказке Андерсена "Голый король"...

[sviridenkova.livejournal.com]

Инна, как всегда, метко!))

"Боятся, что если они скажут, что это пустой мыльный пузырь, то останутся в меньшинстве, и их заклеймят недостаточно продвинутыми и информированными"... Вот именно, так оно и есть!

Мы с моей ближайшей подругой были такими в юности. Тоже гнались за всем новомодным в искусстве и литературе, старательно "осиливали" то, что считалось умным, глубоким и прогрессивным. Чтобы кто-нибудь не подумал, что мы не в состоянии это осилить и понять:)) Осиливали, понимали идеи, "проникались"... И что? Пища-то была лишь для ума, а не для сердца!

[inna-kriksunova.livejournal.com]

Да, Оля, таких полным-полно. Один якобы "вумный" бросит клич, и все следуют.
Конформизм называется. Андерсен уже все описал...:))

[dobroeutro-lsa.livejournal.com]

А Вы не допускаете мысль о том, что кому-топ она может быть и для сердца?

[galina-vr.livejournal.com]

Оля, я все же допускаю, что не все приверженцы актуальных течений искусства "делают вид", что есть какой-то слой зрителей-читателей, бегущих сознательно от реалий полнокровной жизни в в "Игру в бисер". Может, это и выход для них, если им жизнь не выносима.
Но проблема в том, что именно эти товарисчи порой становятся законодателями литературных мод. И их цель, как у Снежной Королевы: заморозить всем сердца, оставив лишь хладный ум.

[galina-vr.livejournal.com]

Инна, лично я ни в коей мере не могу сказать о себе, что охала или подпевала какому-то хору (тем более, что Кафочка и до сей день поры интересный мне автор). Но и позиция: "не читал, но осуждаю" мне чужда. Поэтому, когда я перестала находить в этом направление то, что меня затрагивает, я просто отошла в сторону, приняв, что да, возможно, в этих произведениях есть нечто другое, философское, модернейшее.

А мнение литературоведов, помноженное на факты-примеры, для меня всегда что-то значит. А как же еще ориентироваться в тех областях,с которыми знаком лишь поверхостно? Ведь невозможно быть специалистом во всем! И потому-то сейчас альтернативное мнение по поводу постмодернистского течения так затронуло меня, что совпало с внутренним моим восприятием данного сегмента литературы последних лет.

[inna-kriksunova.livejournal.com]

"Ни в коей мере не могу сказать о себе, что охала или подпевала какому-то хору. Но и позиция: "не читал, но осуждаю" мне чужда".

Я вовсе не имела тебя в виду. Ты здесь ни при чем, я говорила о явлении.
Я тоже никогда не ругаю произведение, не прочитав его. Высказываю мнение только после того, как ознакомлюсь лично. Правда, полностью читать его не обязательно, мир автора открывается уже с первых страниц. "Чтобы узнать вкус супа, достаточно съесть одну ложку":))

[dobroeutro-lsa.livejournal.com]

Вопрос почему - ответ удивлять
Всего лишь...

[galina-vr.livejournal.com]

Ну какое же тут Удивить, если удивили лишь Первые. А дальше пошли массы эпигонов, уже не очень и удивляющие, а даже предсказуемые. Но они уже были уверены, что здесь для них открыта дорожка на пьедестал.

[troninatania.livejournal.com]

Я не верю в течения.
Хотя эксперименты в литературе нужны, как и везде.
Однако не понимаю, почему постмодернизм называют вершиной.
Есть несколько замечательных, талантливых имен...

[galina-vr.livejournal.com]

Таня, но ведь принято иногда ставить знак равенства между постмодернизмом и "высокой" литературой. Но оказывается, высота ее относительно, и как остроумно заметила Махаона - порой похоже на базарного петуха, приязанного к вершине шеста.
Я тоже теперь выделяю отдельные имена, но не течение в целом.

[miss-marpl-bams.livejournal.com]

А мне кажется дело в революционности человеческой натуры. Ломать привычное и строить на руинах, полагая, что можно постичь совершенство - типичная ошибка неофитов. Есть конечно раациональное зернышко в постмодернизме, но на вершину творения не тянет.

[galina-vr.livejournal.com]

Хотя на вершину не тянет, но вполне тянет на премии, включая нобелевку.

[tatianagr.livejournal.com]

Галина, спасибо за интересную тему. Об этом я написала пять лет назад в романе «Королевский сорняк», что и процитирую (чтобы не искать новых формулировок сейчас).
А, длина цитаты превосходит разрешенный объем... Ладно, я поставлю ее в несколько постов.

«...ни к чему вам мои книги читать. Вы – не моя публика. Все равно ничего не поймете.
- Почему? У вас книги такие умные и сложные?
- Они у меня супер-сложные. Потому что напиханы глупостями под завязку, - усмехнулся Писатель.
- Глупостями???
Он смотрел на нее с насмешливой улыбкой.
- И вы вот так говорите о своем творчестве? Или вы пошутили?
- Нисколько. Но мне трудно вам объяснить. Вы, наверняка, любите обычные романы, где хорошо или худо описаны люди, их жизнь и их простые радости. Я же пишу совсем другую литературу.
- Попробуйте все-таки. Вдруг пойму?
- Ладно, рискну... Это даже занятно... Пожалуй, сейчас вы услышите то, чего от меня не слышал ни один человек. Я вас не очень напугал?
- Что вы, вовсе нет, - отважно заверила его Тоня.
- Вот и отлично, - кивнул Писатель. – Ну, слушайте. В моих книгах нет людей. Там есть, конечно, персонажи, - но они только условные символы. Это общекультурные цитаты, это пародии, сотканные из иронии и насмешки. В моих книгах все игра, - будь то персонажи, мысли, культурные и моральные ценности. Я понятно говорю?
- Вроде бы да...
- «Вроде бы»? – иронически вскинул брови Писатель. – Ну, вот смотрите: вы видели картины художников - Рембрандта или, на худой конец, Репина?
- Конечно, – обиделась Тоня. – Вы думаете, что если я была кассиршей...
Николай Сергеевич сделал останавливающий жест.
- И, может, вы видели картины Пикассо?
Тоня только кивнула, побоясь на этот раз раскрыть рот.
- И портреты Пикассо не похожи ни на художников-классиков, ни на модели, реальных людей, с которых он их писал. Почему? Потому что он играл с формой. Ему это оказалось интереснее, чем отражать чувства и мысли людей на портретах, - как это делали все до него. Вот и мне, Тоня, - мне не интересны чувства людей. Тем более что они описаны до меня другими авторами за тысячи лет существования литературы. Это банально. Скучно. Пресно. Плоско. Избито. Я хотел стать оригиналом и стал им. Я создал абсурдный мир, в котором действуют аппликации... Вы знаете, что такое аппликация?
- Это когда вырезают ножницами какую-нибудь фигурку и вклеивают ее в другое место? – неуверенно предположила Тоня.
- Совершенно верно. В моем мире живут аппликации литературных образов, исторических персонажей, мыслей, лозунгов, чувств, моральных и культурных ценностей и штампов. Которые я ради смеха разместил в самом абсурдном порядке. Короче, когда я писал свою первую книгу, я очень развлекался.
- И ее напечатали?
- О, да! Я ведь очень известный писатель, Тоня. ОЧЕНЬ. Я теперь признанный гений. И у меня теперь много книг.
- И все в том же духе?
- Разумеется. Я придумал рецепт успеха, и по нему творю каждый раз новое блюдо.
- И вот такие книги... Не хочу вас обидеть, но вы сами сказали, что я не ваша публика... И правильно, наверное, - потому что мне было бы неинтересно их читать, судя по вашему описанию... А другим, значит, интересно? Раз вы стали так известны?
- Еще как! В моем абсурде, лишенном, априори (вы понимаете это слово?), всякого смысла, эти дураки стали искать глубоко спрятанный смысл... И нашли, представьте себе! Я только диву даюсь, когда слышу о моих же глубоких мыслях из уст читателей или критиков.
- Вы не очень-то любите людей, - неуверенно заметила Тоня.
- Вы ошибаетесь. Я их не «не очень люблю». Я их презираю. И потому издеваюсь над ними в книгах. Я поливаю их дерьмом на каждой странице. В равной степени плохих и хороших в бытовом смысле этого слова. Они примитивны, - и они мне скучны.
- И при этом вы популярны?!!!
- Фокус в том, Тоня, что им почему-то это очень нравится. Им за этим видится некая глубокая мысль. Геббельс говорил, что чем наглее ложь, тем легче в нее верят... Я нагло придаю видимость смысла моим книгам, - и поклонники готовы носить меня на руках. Лобызать мои ботинки. Я получил разные литературные премии. Меня цитируют, на меня ссылаются как на авторитет.

[dobroeutro-lsa.livejournal.com]

Абсурд не лишен смысла априори! - Абсурд это нечто, имеющее тысячи смыслов, среди которых каждый может найти свой, единственно верный, созвучный его внутреннему миру. Не обижайте абсурд, пгжалуйста, даже если Вы не нашли в нем собственного смысла.

[galina-vr.livejournal.com]

Татьяна, вы как представитель классической гуманитарной интеллигенции, быстрее поняли суть этого направления. Я же долгое время была лишь читателем, хотя и достаточно "широкого профился", но пройдя и через чтение, и через писательство, тоже кое до чего дошла.
Тут еще что важно из показанного в вашей цитате: отношение такого писателя к публике.

Продолжение цитаты

[tatianagr.livejournal.com]

...Меня перевели на несколько иностранных языков, и идиоты других национальностей продолжают усердно искать смысл там, где его по определению нет, - где все игра, все призрак смысла и непризрачное презрение... Я вообще-то с детства невысокого мнения о людях, - но тогда я не мог и представить, до чего они ничтожны!
...
...В детстве он был очень ранимым и чувствительным мальчиком. И потому рано избрал маску язвительной иронии, сухости в эмоциях и циничности в мыслях. Удивительно то, что эта маска оказалась крайне эффективной. Он почему-то вдруг стал всем нравиться. С ним начали всерьез считаться. Ни одна душа не раскусила, что это была его робкая, почти истерическая защита от больно ранящих насмешек, от невнимания девочек, от презрения мальчиков. Нет! Парадокс, - но его стали уважать. Он рос, совершенствовал мастерство защиты, - и уважение росло.
Однако необходимость постоянно шлифовать свою стенку непроницаемости оказалась, на самом деле, крайне утомительна. Он, интуитивно, стал избегать общения и потихоньку сделался нелюдимым бирюком, выбрасывая время от времени из-за своей защитной стенки камешки саркастических замечаний.
Как ни странно, но и это замечательно вписалось в его имидж. Он оказался еще более загадочным. И еще более уважаемым. На филологическом факультете его побаивались, одновременно восхищаясь. Но однажды наступила пора работать, зарабатывать деньги. А работать, как все, он не умел и не желал. Там повсюду были люди. Там было начальство. Этого он никак снести не мог.
И тогда его посетила мысль написать книгу. Он до сих пор помнит, как при чтении какой-то запрещенной ксерокопированной диссидентско-авангардной ерунды он подумал: я могу не хуже. И даже лучше!
И он сел за свою первую книгу. На ее страницы вылилось все его презрение к людям. Оно было во всем, его источала каждая страница, как листья пушкинского Анчара...
Он думал: ему этого не простят.
Простили!!! Не только простили, - кинулись лобызать от восторга за то, что он их всех обо..ал. Его называли гением, новым словом в литературе, - меньше чем за год он стал популярен среди всей советской интеллигенции. Разумеется, его нигде не печатали в те времена. Но ореол диссидентствующего маргинала создал ему такую славу, которая никакому официальному советскому автору не могла присниться в самом сладком сне.
После второй книги, написанной в том же абсурдном и циничном духе, его рукописи «добрые люди», над которыми он насмехался в книгах, - эти «добрые люди» стали переправлять его рукописи за границу, рискуя личными неприятностями. Разумеется, сей подвиг они совершали отнюдь не по доброте (это вымышленное понятие, и не будем тратить время на обсуждение несуществующего предмета), - а из тщеславия, чтобы затем всем рассказывать, как они помогли гонимому гению… А за границей, на волне политического противостояния «холодной войны», его подхватили и понесли как непризнанного и гонимого гения.
Затем, по той же схеме, была написана и третья, и пятая книга... И так утвердилась его слава.
А потом случился большой бэнц. Совок рухнул, распространяя пыль и вонь вокруг себя. И издательства, - новые, коммерческие, частные, - сами пришли на поклон: не изволите ли у нас опубликоваться? Поняли, пауки, что с его подпольной славой он разойдется большим тиражом и сделает паукам деньги.
Разумеется, он согласился. Пока печатались его прошлые книги, он успел накатать несколько новых, уже соответствующих новой действительности.
Мизантропии в них оказалось еще больше, - потому что пост-совковые навозные жуки на глазах у всех, откровенно, уже не прячась, дрались за право скатать собственный шарик из общего дерьма.
Успех был повальным. Он и помыслить не мог, что, с юных лет оплевывая всех, он станет национальным героем.
Но он им стал. Отчего презирал людей еще больше.

Продолжение 2

[tatianagr.livejournal.com]

Мастерство накапливалось, и каждый новый роман был лучше, смелее предыдущего, исправно становясь крупным литературным событием, порождая вокруг себя завихрения споров, конфронтацию восторгов и скудоумной критики, - к чему Писатель уже давно привык...
Настолько привык, что не сразу расслышал за обычным шумом тихий шелест чужеродных голосов, утверждавших, что он начал выдыхаться. Это было страшнее самой ярой критики. Со скандальностью своей славы он давно сжился, - более того, он ею наслаждался, он ее смаковал, читая какой-нибудь очередной плебейский разгром на свой роман. Но, напротив, первые, нестройные, еще робкие мнения о том, что он повторяется, что не способен создать ничего нового за пределами давно найденной схемы, - это уязвило его в самое сердце.
Потому что было правдой.
Он с ужасом почувствовал, что не в состоянии написать следующую книгу. Он выдохся в игре в аппликации. Его стало воротить от собственных книг, - даже если публика по-прежнему охотно их проглатывала. Следовало найти что-то новое, совсем другое, неожиданное...
Но что?
Он присмотрелся к литературным грядкам. На них в последнее время расплодилось множество сорняков-борзописцев. Строгают глупые детективчики, пошлые любовные романчики, разные безграмотные «фэнтези» для ясельного возраста... (Вы, наверное, всю эту ерунду читаете, Тоня?)
Впрочем, он, пожалуй, и сам сорняк, - но какой! Королевский! Он колючий и цепкий репей, гордо вознесшийся над всякими там дешевыми одуванчиками-лютиками. Да, у них имелись и успех, и деньги, - но у него самого было и то, и другое до отвала. На их грядке ему искать было нечего.
Переведя взоры на соседнюю грядку, на которой росли культурные овощи классического направления, он увидел, как отчаянно рвались все эти добротные репки и морковки из земли, как стремились сделаться повыше, позаметнее сорняков, как тщились приравняться к сорнячной славе и количеству нолей в сорнячных гонорарах...
Но куда там! Они, эти полезные, витаминные овощи, не отличались ни достаточной новизной на грядке Большой Литературы, ни способностью борзописцев развлекать народ перманентной ярмарочной клоунадой. Они занимали надежную нишу в литературе, - но, как ни тщились, - скромную.
А на следующей грядке рос он сам, оригинал и новое слово в Большой Литературе (так почему-то решили все), и еще несколько, подобных ему репейников, надменно взиравших со своей высоты на прочий литературный огородишко.
Однако водилась в нем, в огородишке, одна вещица... Одна деталька, одна мелочь, которая имелась на соседних грядках, и не имелась у него. Они, все эти сорняки и овощи, даже самые бесталанные и примитивные из них, вкладывали душу в то, что писали. Пусть мыслишки убоги, пусть чувствишки примитивны, - но они ими ЖИЛИ. Жили в жизни и жили в книгах, - а успех придавал им уверенность, что жили не зря.
А он, чуткий охотник за изощренными формами, признанный гений современной литературы, - он только холодно умствовал и смотрел на людишек из-за своей стенки, ища, как бы еще пооригинальнее их унизить, полить. При этом и они, политые, вонючие, бездарные и никчемные, - они тоже жили. Они радовались чему-то, они боялись чего-то, они страдали, они любили...

Re: Продолжение 2

[galina-vr.livejournal.com]

Да, Татьяна, вы могли бы написать более содержательный пост на тему, которую я лишь затронула.
И согласна с портретом юноши-филолога - "...В детстве он был очень ранимым и чувствительным мальчиком. И потому рано избрал маску язвительной иронии, сухости в эмоциях и циничности в мыслях. Удивительно то, что эта маска оказалась крайне эффективной" - будущего "гения" от литературы, встречала именно таких в жизни.

[galina-vr.livejournal.com]

Добавлю сюда же ссылку http://zharevna.livejournal.com/138472.html о великой художнице Зинаиде Серебряковой. Оказывается, ее творчество тоже считалось устаревшим, немодным на фоне модернистских течений начала ХХ века, отчего ее недооценивали в свое время.

[inna-kriksunova.livejournal.com]

Обожаю Серебрякову! Правда, великой ее назвать сложно:), не тот масштаб.
Но художница она великолепная, полноправный член объединения "Мир искусства". К тому же и сама красавица.
А картины ее очень тонкие, нежные, наполненные женским мироощущением.